Потом пришел кризис, отели Паттайи обезлюдели, опустел и бар. Коллеги-музыканты разъехались кто куда и теперь все чаще по вечерам он один играл свой джаз в полупустом зале.
Кризис закончился, пляжи снова заполнились народом, снова загрохотала Walking Street. Но теперь самолеты привозили совсем других людей: второпях бросив чемоданы в отелях, они отправлялись прямиком на Beach road, где на километры протянулись залитые красным неоном Go-Go бары с томно скучающими девицами. Тихий пятый переулок, с затерявшимся на нем единственным джаз-баром в городе, уже не привлекал их внимания.
Мы пришли туда накануне вечером, часов в 11 - он один сидел в абсолютно пустом баре, неспешно сворачивая аппаратуру. Извините, мы сегодня уже закрываемся, приходите завтра - будет еще и саксофон, наверное, будут посетители. Мы заказали столик.
Назавтра никто не пришел. В переполненном народом грохочущем городе этот бар был невозможным островком спокойствия, прохлады и вкуса. Заскочила поесть небольшая заблудившаяся компания китайцев, потом - пара датчан. Почти весь вечер мы провели втроем в пустом баре - мы и пожилой уже, очень талантливый, немного грустный музыкант. Мы слушали джаз, мы разговаривали, мы обсуждали музыку, мы делились записями, мыслями, чувствами. Он играл нам - классические джазовые стандарты, свои вещи, тут же, на ходу, импровизировал на темы популярных русских мелодий... Нам было тепло в полутемном прохладном баре.
- Что не так с этим местом, почему здесь так пусто - спрашивали мы его. С местом все в порядке, отвечал он, - этот бар рекомендуют многие путеводители. Что-то не так стало с людьми.
Мы просидели почти до закрытия - стало поздно, тайские официанты бросали на нас, единственных посетителей, недовольные взгляды. Мы попрощались. Приходите снова завтра, сказал он, - завтра будет саксофон и, наверное, придут еще люди. Наверное. Он виновато улыбнулся.
А еще знаешь, вдруг добавил он, когда мы уже были в дверях, - они тут обязаны принести мне ужин к 10 часам вечера. Но всегда забывают. И мне каждый вечер приходится им напоминать, что я хочу есть. Каждый день. Вот уже девять лет.
